Эту книгу знаменитого советского писателя Лазаря Гинзбурга, кстати, родившегося в Витебске, читал каждый из вас. Если и не читал, то уж точно смотрел одноименное кино. Даже если не смотрел, то слышал название. Речь о «Старике Хоттабыче».
Еще будучи молодым человеком, Утёсов ехал в Одессе в переполненном трамвае и вдруг услышал, что заплакала девушка — у неё вытащили кошелек. Утёсов поинтересовался, сколько было в кошельке денег. Девушка ответила, что 20 копеек. Тогда он дал ей 20 копеек и попросил не плакать. Девушка успокоилась, но, выходя из трамвая, спросила Утёсова: «Может быть, вы вернёте мне и кошелёк?»
Одна моя знакомая, София Аронова, уехала в Канаду и вышла там замуж за двухметрового шведа Джона Эриксона. Теперь она Соня Эриксон. За сообразительность и общительность муж называет её смартфоном, а она называет его Иваном Кузиным, поскольку «выходите девки замуж за ивана кузина, у ивана кузина большая кукурузина».
Вот такая простая канадская семья…
Историю рассказал ALEXCHIC
Ко мне подошла моя мать с традиционным вопросом: «Нет, ты мне объясни, кто и за что его распял?»
Моей матушке 80 лет, она у меня молодец, в здравом уме, по дому что-то делает, но вот с памятью никак. Поэтому на любой православный праздник она загоняет меня в угол и выбивает из меня лекцию по христианству. Это давно тянется.
Американские дети: уходят из дома, когда им 18 лет, с «полной» (эмоциональной) поддержкой своих родителей.
Русско-американские дети: уходят из дома, когда им 28, накопив достаточно денег на дом, за две недели до свадьбы.
Американские дети: когда мама посещает их, она приносит торт, они пьют кофе и общаются.
Русско-американские дети: когда мама посещает их, она приносит продуктов питания на 3 дня, начинает убирать, вытирать пыль, стирать, и переставлять мебель.
Американские дети: их папа всегда звонит, прежде чем приходит в гости , и это, как правило, только по особым случаям.
Русско-американский Дети: их папа появляется без предупреждения, в субботу утром в 8:00, и начинает обрезку плодовых деревьев. Если нет фруктовых деревьев, он будет сажать их, будет строить что-нибудь.
Американские дети: Всегда обращаются к специальным услугам которые находят в справочнике, когда имнужно что-то починить.
Русско-американские дети: Звонят их папам или дядям, или попросят папу другого Русско-американского ребенка дать номер телефона дяди, чтобы что-то починить.
Американские дети: приходят в дом своих родителей на торт и кофе, и получают торт и кофе.
Русско-американские дети: приходят на торт и кофе, и получают борщ, водку, салат оливье, выбор из двух мясных блюд, хлеб, бабушкин десерт, и фрукты (и столько же всего, чтобы забрать с собой после).
Американские дети: знают несколько вещей, о своих родителях.
Русско-американские Дети: могли бы написать книгу с прямыми цитатами своих родителей.
Американские дети: Думают, что быть русским это здорово.
Русско-американские дети: знают, что быть русским это здорово.
И да, это было написано Русско-американский ребенок!
История эта произошла в России, в школе города Коломны. Директор школы задала школьникам младших классов написать — внимание! – стихи о выборах. Девочка-второклассница написала стишок, который высокая комиссия уже готова была счесть победителем и принялась было выписывать призовой билет, но тут дочитала-таки до последний строчки и поняла, что стишок-то на приз не тянет.
Вот приходит к людям Путин.
Говорит им Путин: «Люди,
Приходите на участок,
Приходите туда часто,
Голосуйте за меня,
За политику Кремля!»
Люди Путину ответят:
«Мы придем, хотя и дети,
Мы хотим голосовать
И России помогать!
Чтобы небо было синим,
Чтобы каждый был счастливым,
Чтобы в партию свою
Верил человек в одну.
Чтобы нам, всем русским людям,
Счастье было, есть и будет.
Пусть в Кремле не будет ссоры,
Чтобы ты подрос веселым,
Чтобы ты всегда гордился
Что в России ты родился.
Мы идем голосовать,
Чтобы счастье увидать.
Чтобы жили мы у нас,
Как в Израиле сейчас«.
Вот какие девочки растут в российской глубинке.
Мина Моисеевна, или попросту тётя Миня, была соседкой по квартире моего
друга, режиссёра с киностудии имени Горького. Он нас и познакомил:
— Мина Моисеевна, — сказал он, — знаете, кто это? Это Хайт!
— Так что, — спросила она, — мне встать по стойке «смирно» или пойти помыть
шею?
— Не надо, — сказал я. — Можете ходить с грязной.
— О, какой язвительный молодой человек! Жалко, я не знала, что у меня будет
такой важный гость. Купила бы чего-нибудь особенного к чаю. Вы, кстати, чай
будете без какого варенья: без вишнёвого или без клубничного?
— Если можно, то без малинового.
— Пожалуйста! У меня всё есть.
Насчёт варенья она, конечно, хохмила. Нашлось у неё и варенье, и печенье, и
конфеты — как это водится в приличном еврейском доме. Вот иногда видишь
человека всего пять минут, а такое ощущение, что знаешь его всю жизнь. Точно
такое же чувство возникло у меня после встречи с Миной Моисеевной.
Когда я вижу сегодня на сцене Клару Новикову с её тётей Соней, для которой
пишут лучшие юмористы, я всегда думаю: а как же тётя Миня? Ведь ей никто не
писал, она всё придумывала сама.
Помню, сидим мы с ней, беседуем. Вдруг — телефонный звонок. Кто-то ошибся
номером. Громкий мужской голос, который слышу даже я, кричит: — Куда я
попал?!
— А куда Вы целились? — спрашивает тётя Миня.
Хотя в душе она была стопроцентной еврейкой, терпеть не могла разговоров,
какие мы все потрясающе умные.
— Ай, не морочьте голову, вот Вам мой племянник, дофке еврей, — тупой, как
одно место. Кончил в этом году школу — и что? С его знаниями он может
попасть только в один институт — в институт Склифосовского!
Я иногда начинал её дразнить:
— Но мы же с вами избранный народ!
— Мы — да! Но некоторых евреев, по-моему, избирали прямым и тайным
голосованием, как наш Верховный Совет.
Теперь пришла пора сказать, кем же была тётя Миня. Она была профессиональной
свахой. Сегодня, в эпоху брачных объявлений и электронных связей, эта
профессия кажется ушедшей. Но только не для тех, кто знал Мину Моисеевну.
— Человек должен уметь расхвалить свой товар, — говорила она. — Реклама —
это большое дело. Посмотрите, когда курица несёт яйцо, как она кричит, как
она кудахчет. А утка несёт тихо без единого звука. И результат? Куриные яйца
все покупают, а про утиные никто даже не слышал. Не было звуковой рекламы!
Не знаю, как она рекламировала своих женихов и невест, но клиентура у неё
была обширная, телефон не умолкал с утра до вечера. Было сплошным
удовольствием слушать, как она решает матримониальные дела.
— Алло! Что? Да, я вас помню, Володя. Так что Вы хотите? Чтоб она была
молодая, так, красивая, и что ещё? Богатая. Я не поняла, Вам что, нужно три
жены? Ах, одна! Но, чтоб она всё это имела. Ясно. Простите, а что вы имеете?
Кто Вы по профессии? Учитель зоологии? Хорошо, звоните, будем искать+
— Алло! Кто говорит? Роза Григорьевна? От кого Вы? От Буцхеса. Очень
приятно. А что Вы хотите? Жениха? Для кого, для дочки? Нет? А для кого, для
внучки? Ах, для себя! Интересно. Если не секрет, сколько Вам исполнилось?
Тридцать шесть? А в каком году? Хорошо-хорошо будем искать.Может быть,
что-то откопаем.
— Алло, это Яков Абрамович? Хорошо, что я Вас застала. Дорогой мой, мы оба
прекрасно знаем, что у вас ужасная дочь, которая не даёт вам жить. Но всё
равно, когда я привожу жениха, не надо ему сразу целовать руки и кричать,
что он ваш спаситель. Они тут же начинают что-то подозревать!
Когда Мине Моисеевне исполнилось 75, она приняла самое важное решение в
своей жизни — уехать в Израиль. Все подруги по дому дружно её отговаривали:
— Миночка, куда Вы собрались на старости лет? Жить среди незнакомых людей!
— Я вот что подумала, — сказала тётя Миня, — лучше я буду жить среди
незнакомых людей, чем среди знакомых антисемитов!
И она уехала. Тихо, незаметно, никому ничего не сказав. Тогда в аэропорту
«Шереметьево» фотографировали всех провожающих, и она не хотела, чтобы у нас
были неприятности после её отъезда.
Прошли годы, многое в мире изменилось. Советский Союз установил
дипломатические отношения с Израилем — и я впервые оказался на Святой земле.
Я сразу же попросил своих друзей отыскать Мину Моисеевну, если она ещё жива,
а если нет — хотя бы узнать, где она похоронена.
На следующее утро чуть свет в моём номере зазвонил телефон:
— Алло! Это великий русский писатель Шолохов-Алейхем?
— Тётя Миня! — заорал я. — Это Вы?
— Ну да! Что ты так удивился, будто тебе позвонил Ясир Арафат?
Через пару часов я уже завтракал в её квартире, точь-в-точь копии
московской: те же занавески на окнах, те же фотографии на стенах, такой же
маленький телевизор, по которому шли всё те же наши передачи.
— Ничего не меняется, — сказала она, перехватив мой взгляд. — Всё как было.
Даже профессия у меня та же.
— Как? Вы и здесь сваха?
— Почему нет? Здесь тоже надо соединять женихов и невест. Как говорится,
сводить концы с концами.
Дальнейшая часть дня проводилась под аккомпанемент сплошных телефонных
разговоров тёти Мини:
— Алло? Слушаю!… Да, я Вас помню. Вы хотели невесту с хорошим приданым.
Там вот, можете открывать счёт в банке «Хапоалим» — я вам нашла невесту. За
неё дают 50 тысяч шекелей. Что Вы хотите? Посмотреть её фото? Милый мой, за
такие деньги я фото не показываю. Получите приданое, купите себе фотоаппарат
и снимайте её, сколько влезет!
— Алло? Бокер тов, геверет! — и тётя Миня затараторила на иврите, как
пулемёт. — Ненормальная румынская еврейка, — сказала она, положив трубку. —
Денег полно — и она сходит с ума. Не хочет блондина, не хочет брюнета,
подавай ей только рыжего! Откуда я знаю, почему? Может, у неё спальня
красного цвета, хочет, чтоб муж был точно в цвет!.
— Алло? Ша, что Вы кричите? Кто Вас обманул? Я Вам сразу сказала, что у неё
есть ребёнок. Какой позор?… В чём позор?…Ах, ребёнок родился до свадьбы!
Так что? Откуда ребёнок мог знать, когда свадьба?…
А я сидел, слушал всё это и умирал от счастья и восторга! Потому что за
окном был Тель-Авив, потому что рядом была тётя Миня, потому что, слава
Б-гу, есть то, что в нашей жизни не меняется.
Не знаю, может это звучит немного высокопарно, но для меня тётя Миня
олицетворяет весь наш народ: тот же юмор, та же деловая жилка, скептическое
отношение ко всему и удивительная жизненная сила. Всё, что позволило нам
выжить в этом кошмарном мире!
Порой мне кажется, что брось тётю Миню в тундру, в тайгу — и уже через пару
дней она будет ходить по чумам, сватать чукчей и эскимосов:
— У меня для Вас потрясающая невеста! Она даже не очень похожа на чукчу,
скорее на японочку. Какое приданое?… Какие олени?…Нет, он сошёл с ума! Я
ему предлагаю красотку, а он хочет оленей. Да Вы только женитесь — и у вас
рога будут больше, чем у оленя!
Сегодня тёти Мини уже нет на земле. По нашему обычаю, умершим нельзя
приносить цветы, но никто не сказал, что им нельзя дарить рассказы. Я
написал его в память Мины Моисеевны и жалею только о том, что она его не
услышит. Иначе она бы непременно сказала:
— Между прочим, про меня мог бы сочинить и получше! К тому же ты забыл
вставить мою главную фразу о том, что надо уметь радоваться жизни.
Обязательно напиши: «Пока жизнью недоволен — она и проходит!» Так всегда
говорила я, простая еврейка, которая соединяла людей по парам.
— Вы слышали, Мойша вчера открыл на Дерибасовской ювелирный магазин!
— Да? И шо, поплыл навар?
— Да не! Сработала сигнализация, и за ним приехали…
Вы никогда не наблюдали за людьми, у которых начисто отсутствует
чувство юмора? Я всегда испытывал к ним нездоровый интерес, более того —
коллекционировал. Одним из выдающихся «экземпляров» моей коллекции была
Сарра, администратор нашего Театра кукол. Милая, добрая, славная
женщина, но шуток не понимала решительно. Все мы ее, конечно,
разыгрывали, а я — больше других. Она, правда, не обижалась, а только
обещала: «Зяма, тебе это боком выйдет!» И вышло.
Как-то Театр кукол гастролировал в небольшом российском городке. Шло
расселение артистов. Я быстро обустроился в своем номере, соскучился в
одиночестве и отправился в фойе на поиски приключений. Спускаюсь по
лестнице и вижу: стоит наша пышная Сарра, засунув голову в окошко
администратора, и ведет напряженную беседу. Понимаю, что вопросы
обсуждаются важности чрезвычайной: кого из актеров перевести с теневой
стороны на солнечную и наоборот; кого переместить из двухместного номера
в трехместный, а кому «по штату» полагаются отдельные хоромы… Вид
сзади открывается просто роскошный. Идея у меня еще не созрела, но
импульс уже появился — и я несусь по ступенькам вниз. А когда достигаю
цели (Сарры), материализуется и идея. Я хватаю нашего администратора за
самое выдающееся место, мну его все и при этом еще и трясу… Класс?
Сарра в негодовании оборачивается и… оказывается не Саррой! Мог ли я
вообразить, что есть на свете еще одна женщина с формами подобного
масштаба?! Я лихорадочно соображаю, что идеальный выход из ситуации, в
которой я оказался, — умереть на месте. И действительно, со мной
начинает происходить нечто подобное: сердце замирает, кровь перестает
течь по жилам; я с головы до ног покрываюсь липким холодным потом… Тут
добрая незнакомка начинает меня реанимировать. Она хватает меня за
шиворот, не давая грохнуться на пол; бьет по щекам лодонью и
приговаривает: «Ну-ну, бывает, не умирайте. Ну, пусечка, живите, я вас
прошу! С кем не случается — ошиблись жопой!»
Я выжил… Оказалось, она — доктор химических наук, профессор; большая
умница. Мы с ней продружили все две недели, на которые нас свела в этой
гостинице моя проклятая страсть к розыгрышам…
—
Из рассказов Зиновия Гердта
Альберт Эйнштейн – Чарли Чаплину: “Ваш фильм “Золотая лихорадка” понятен всем в мире, и Вы станете великим человеком.
Чарли Чаплину — Альберт Эйнштейну: “Я от Вас в восторге. Вашу теорию относительности никто в мире не понимает, но Вы все-таки стали Великим человеком”.
Давно собирался рассказать эту историю, но никак не доходили руки. Вдруг понял что она имеет непосредственное отношение и к Новому году и к Рождеству и что рассказывать ее нужно именно сегодня.
Привели меня в Тель Авиве на день рождения к бывшему однокурснику. Выяснилось что живет однокурсник в красивом зеленом квартале с красивыми домами, как мне сказали, в стиле «бидермайер». Посмотрите на и поправьте, если я перепутал. Не виделись мы наверное лет двадцать. Похлопали друг-друга по плечу, поудивлялись про себя разительным переменам. Тем временем подходит к нам щуплый невысокого роста человек. Именинник спрашивает:
— Колю Люлько помнишь? Я посмотрел – действительно Коля — и сразу вспомнил.
Как стать своим в любой компании — пособие.
История из израильской действительности. Рассказана человеком, заслуживающим доверия. В израильской разведке — Моссаде, одним из экзаменом для поступающих является задание, для выполнения которого требуется недюжинная смекалка, самообладание и наглость.
Некому А. от руководства была поставлена задача- «внедрится» и стать своим в доску в «русской компании» (т. е компании выходцев из России). Получив такую «плюху», А. задумался. Русских корней у него не было, русского он не знал. После службы в армии он помнил, что русские ребята хорошие, но стать своим среди них?? Нет, столько он не выпьет.
На всю операцию руководством были отведены сжатые сроки. Но А. не зря пошел в разведку. В течение нескольких дней, им была спланирована и осуществленна операция по внедрению. Несколько дней он посещал по вечерам один Тель-Авивский паб, где любили собираться русские. Присматривался к публике.
В один из дней, А. придя, как обычно, заприметил компанию из трех русских ребят, которые мирно выпивали и никого не трогали. Посидев и выпив несколько «шотов» А. зацепился с одним из русских. Слово за слово, Х@ем по столу, после некоторых взаимных посылов А. было предложено сваливать, ибо пиздюли не за горами. Но А. не испугался и предложил ребятам выйти и посмотреть кто из них мужик. Смотреть шоу вышло уже человек 8, ибо такой цирк не каждый день.
Надо сказать, что для разведчика (а не оперативника) физическая мощь не является необходимостью. Конечно, кой чево А. умел и первый раунд простоял на ногах, после чего драка начала плавно переходить в откровенное мочилово.
В этот момент тихо подкатили две полицейские тачки и разгоряченных драчунов повязали. В обезьяннике выяснилось две вещи — что А. практически трезв, а «русские», по израильским стандартам — пьяны (они-то не знают, что нашему человеку литр на троих — норма). После чего, к русским зашел следователь и объявил, что с точки зрения полиции — все ясно, как божий день: трое пьяных русских ни за куй отмудохали бедного аборигена. Напрасно ребята говорили, что «он первый начал» и показывали синяки и ссадины. Полицейские только криво улыбались в ответ.
Ситуевина начала вырисовываться неприятная. Ребята-то были в общем адекватные, у всех семьи, хорошая работа. И тут на сцене появляется А. Как и положено, весь в белом. Да, чистосердечно признался он, выпил лишку, завелся. Да, был не вежлив. Да, пригласил ребят пройтись за угол. Нет, избиения не было, выяснение отношений и только. Да и вааще, какая драка, гражданин начальник??
Чувство, сроднее оргазму, охватило парней, которые уже видели себя за решеткой, бледных жен и рыдающих детей.
Следователь погрустнел, вяло почесал репу и поинтересовался у «русских» будут ли они подавать жалобу? Жалобу? Какую жалобу?? На что??. К утру всех отпустили.
Выйдя на свободу, бывшие враги пожали друг другу руки. А. было объявлено, что он мужик, клевый пацан и ваще побольше бы таких. Также он был приглашен на шашлыки, день рождения и продолжение банкета в любое место и любое время. И прочая и прочая. А через неделю, А. появился в том же баре. Нашел своих новых друзей. Там его приняли, ака героя. Тем более, что был он не один, а с девушкой под руку. Девушку звали Оля.
Задание партии было выполнено.
Историю рассказал(а): zahas
Уважаемый господин Лапидус!
Посетив Ваш магазин ”Деликатесы” три дня назад, во вторник 7-го числа, у меня появился аппетит относительно селёдки дунайской свежего посола, по поводу чего я сообщил продавцу Сене отвесить мне две небольших селёдочки стоимостью 4 доллара 80 центов за фунт, причём попросил отвесить из бочки, а не из тех, что валялись на прилавке. Продавец же Сеня, сделав вид, что он глухой, отвесил мне две селёдочки, но таки да из тех, что валялись на прилавке, заявив при этом – 3 доллара 28 центов. Я вежливо указал продавцу Сене, что он неправ и что мне хотелось бы иметь две селёдочки из бочки, на что продавец Сеня послал меня к едрёной матери, без видимых на то оснований.
Поскольку моё здоровье было основательно подорвано на строительстве Беломорско – Балтийского канала, а в настоящее время я – пенсионер под названием Синиор Ситизен, то у меня не было никаких сил противостоять продавцу Сене, который, как Вы знаете, здоров, как бугай, поэтому я взял упомянутые две селёдочки, уплатив 4 доллара фудстемпами и получив 72 цента сдачи. В тот же самый день, во вторник 7-го числа, ко мне обещал зайти после тяжёлой работы мой зять Гриша, и я имел намерение сварить картошечки, которую я взял накануне в овощном магазине, чтобы есть её вместе с селёдочкой и зятем Гришей, а также выпить смирновской водки, оставшейся у меня в холодильнике после прошлогоднего праздника Пурим.
Однако, придя домой и развернув покупку, мне пришлось сильно разочароваться, так как две селёдочки были так похожи на дунайские, как папа римский на артиста Лемешева, и от них шёл тяжёлый специфический дух, какой бывает в местах общественного пользования – Вы знаете, о чём я говорю.
В результате сильного шока и нервного потрясения, вызванного видом двух купленных селёдочек, я слёг на кровать, где лежу уже три дня, и не имею возможности лично зайти к Вам в магазин ”Деликатесы”, чтобы швырнуть эти селёдочки продавцу Сене в лицо, поэтому высылаю их Вам почтовой бандеролью и требую возместить все мои расходы, а именно: 3 доллара 28 центов за две селёдочки, 1 доллар 17 центов за бандероль и 5 центов для круглого счёта за нервное потрясение, итого на общую сумму 4 доллара 50 центов.
С искренним уважением –
Михаил Аронович Копштейн.
———-
Читать далее
Мне на глаза попалась статейка «Украина гордится своими нобелевскими лауреатами»
Не знаю как Вас, а меня порвало. Зачитываю фамилии украинских лауреатов:
1952 — Зельман Ваксман
1966 — Шмуэль Агнон
1971 — Саймон Кузнец
1981 — Роальд Гофман
1992 — Георгий Шарпак
Вы знаете, что такое «еврейское счастье»? Нет, вы не знаете, никогда не знали, и не будете знать – что же это такое: «еврейское счастье»!
Скажите, положа руку на сердце, где были мозги моих родителей, когда они выбирали имя для новорожденной малютки, то есть для меня? Где?! Правильно, Клавдия Сергеевна, именно в том месте, о котором вы подумали. Ну как можно было дать ребёнку, рожденному в СССР, имя Сара! Для русского уха – просто ругательство. Самое страшное в том, что в сочетании с нашей фамилией мое имя становилось несовместимым с жизнью.
– А сейчас к доске пойдет Сара Пизенгольц!
– Пизенгольц! Ты сдала анализы? Нет?
– Сара! Завтра же уезжать в пионерский лагерь!
– Сара! Сара!!! Купи еще две бутылки кефира! Ты меня слышишь, Сара?!
Я опускаю малиновое лицо вниз и бегу в магазин, проклиная своих родителей, эту улицу с прохожими, милиционера, дворника и всех, всех… и, конечно, себя! Мне пришлось стать круглой отличницей, чемпионкой Москвы по толканию ядра. Я выучила пять иностранных языков (среди них иврит и японский). Читаю в подлинниках классиков мировой литературы.
Но где личная жизнь? Где тот единственный, тот, кто не отпрыгнет от меня, узнав моё имя и фамилию?
Так прошло много лет в страданиях, которые невозможно себе представить.
Но есть Бог на свете, и чудо свершилось! Это было настоящее чудо-jude! Он подошел ко мне поздно вечером и попросил 2 коп. на телефон. Ночь озарилась светом его огненно-рыжей головы. Двухметровый верзила, похожий на подсолнух Ван-Гога, улыбался во всю свою бандитскую рожу.
– Абрам – назвался он, и протянул мне свою руку
– Сара – ответила я и, сжав его ладонь так, что он побледнел, добавила, глядя в его глаза: – Сара Пизенгольц.
Потом мы часто вспоминали, как мы ржали после того, как Абрам произнёс свою фамилию…
– Абрам Ашпизд, – сказал он…
Клавдия Сергеевна! У нас скоро свадьба. Что делать с фамилиями?
Место: Израиль, «оккупированные территории», перекрёсток Тапуах.
Время: 1973 год, сразу после войны Судного дня.
Главный герой: Хаим, молодой репатриант из Польши, солдат ЦАХАЛа.
Армейский заслон перекрывает дорогу No. 60 на север — левым демонстрантам. Весь заслон — пара солдат и офицер. Шуламит Алони (активистка ультралевых сил в Израиле), глава демонстрантов, пытается пройти.
Хаим: «Гверти (моя госпожа), это оккупированные территории?»
Ш.А., с воодушевлением: » Да!!! »
Хаим: «Тогда, согласно международным законам, здесь правит оккупационная армия. Поэтому, вам прохода нет. И Ваша депутатская неприкосновенность здесь не действует — Вы можете быть арестованы».
Алони, потрясённая речью молодого солдата отходит. На помощь ей приходит молодой араб.
Хаим, на иврите: «Адони (господин мой), прохода нет, согласно распоряжению Армии.»
Араб, приисполненный национальной гордости: «I don’t speak Hebrew!»
Хаим : «O, yes! You speak English!?»
Араб, гордо: » No!»
Хаим, несколько растерянно: » What language do you speak?»
Араб, (видимо выпускник университета им. «Патриса Лумумбы») ещё более гордо и победоносно, типа вставил оккупантам: «Russian!!»
Хаим, чеканя слова с тяжёлым польским акцентом: … » Ах ты ёб***я собака, не понимаешь, да?! Пошёл отсюда на х** , быстро!!!»
Потрясённый араб окаменел на несколько минут. Больше у него вопросов не было…
Вечером телеведущий Хаим Явин в новостях Первого Канала : » Маса-у-матан бейн а-мафгиним и ЦАХАЛь итнаэль бе-сафа а-русит». (Переговоры демонстрантов с Армией велись на русском языке)!
Эта история произошла с матерью моего бывшего сотрудника. Одесса-20годы.
Мать Юрия Шмаевича осталась с двумя маленькими детьми на руках, все что можно продать — было продано. Когда в очередной раз она пошла за помощью к соседке, та ответила, что пора самой зарабатывать и вечером предложила пойти с ней на заработки в портовый кабачек. Поскольку его мать была очень молоденькая, очаровательная еврейка, но уже абсолютно ходящая в обносках, та ей дала сногшибательный костюм и ни смотря на ее мучительные переживания, подшучивая потащила с собой. Там на них запали клиенты, соседка ушла с французом, а мать Ю. Ш. пошла с греком на его корабль, который стоял неподалеку.
Окрестности Запорожья когда-то славились дубравами. Вековые дубы, сцепив
ветви, защищали людей от летней жары, да и в дождь далеко не сразу
пробивала вода свой путь к земле. И всегда эти дубравы радовали глаз.
Но Партия сказала: «Надо!», а Комсомол, как положено, ответил: «Есть»,
и было построено водохранилище, и затопили дубравы, и не только их. И
случился этот технический прогресс еще до Великой Отечественной Войны. А
уж в девяностые годы мало кто помнил, что тут когда-то было, а особенно
молодежь.
Но вот в стране что-то сдвинулось – перестройка, двери отворились,
занавес приподнялся. И в числе первых не то перестроились, не то
построились и ринулись на выход евреи. Им к исходам не привыкать. Но не
все. Так вот один из них, назовем его Яша, решил, что ехать нищим —
дурной вкус. Повертев головой во все стороны, он сперва занял деньги (в
каком-то успешном комсомольском кооперативе), и организовал первую
частную бензоколонку в городе. Долги были отданы с процентами, и был
хороший навар. Яша почувствовал, что ему с его фантазиями тесно, и
обратился к властям с предложением за свой счет сделать на берегу
водохранилища парк и расчистить акваторию. Власти сильно удивились, но
про благотворительность на Западе они читали, и, естественно,
согласились. И закипела работа. На берегу у всех на глазах зарождался
парк, а на воде какой-то буксиришко усердно вытаскивал все, что
загораживало фарватер. Городские власти пuсали кипятком от счастья.
Бюджет города сохранялся, а парк заметно рос.
Но вдруг все работы разом прекратились, даже буксир исчез с горизонта.
Что оказалось – хитроумный Яша заключил с Итальянской мебельной фирмой
соглашение о поставках мореного дуба. Дубравы, затопленные
водохранилищем, были никому не нужны, но каждый дуб за годы, проведенные
под водой, превратился в дуб мореный. А цена на мореный дуб такова, что
можно за вырученные деньги не один парк построить. Пока все дубы не были
вытащены, нанятые Яшей работники славно трудились. Но когда дубов под
водой не стало, Яша исчез и его работники тоже. Парк городским властям
пришлось заканчивать на бюджетные средства, а Яша вошел в историю
местного предпринимательства.
Рассказал: Довжик
Услышано вчера в Одессе на книжном рынке:
— Эта кассета лицензионная?
— Практически да.
— Ребе, я не понимаю: приходишь к бедняку — он приветлив и помогает, как может. Приходишь к богачу — он никого не видит. Неужели это только из-за денег?
— Выгляни в окно. Что ты видишь?
— Женщину с ребёнком, повозку, едущую на базар…
— Хорошо. А теперь посмотри в зеркало. Что ты там видишь?
— Ну что я могу там видеть? Только себя самого.
— Так вот: окно из стекла и зеркало из стекла. Стоит только добавить немного серебра — и уже видишь только себя.